В интервью, данном одному американскому журналу, Платов заявил, что в развале пары виновна Грищук, которая решила переехать в Лос-Анджелес и начать карьеру актрисы, поэтому для того, чтобы остаться на льду, ему пришлось искать другую партнёршу. Насколько велика доля правды в его словах - нам не известно и, поскольку один из канонов римского права звучит: "Audiatur et altera pars" - "Выслушай и другую сторону", мы решили дать слово и Паше. Воспользовавшись тем, что Грищук прилетела в Германию навестить родных, наш корреспондент Артур Вернер встретился с выдающейся фигуристкой.

АВ: В своей любительской спортивной карьере ты достигла всего возможного и даже невозможного, ибо до пары Грищук - Платов считалось, что стать двукратными олимпийскими чемпионами в танцах на льду невозможно. И вот сейчас, когда пришла пора, как говорят рантье, стричь купоны, когда настало время зарабатывать на своей славе, весь мир облетело известие, что вы с Платовым расстались. Как и почему это произошло?

ПГ: Ну, во-первых, когда он решил со мной расстаться, он мне ничего не сказал - ни одного слова. У меня с ним вообще никакого разговора не было, хотя он утверждает, что пытался мне всё объяснить. Я, конечно, в полном шоке - после десяти лет, проведённых вместе, и после того, как я его вытащила два раза после операций, когда все говорили, что он никогда больше не выйдет на лёд, я вытащила его своей верой и своими усилиями, очень усиленно работала день и ночь, а всё свободное время проводила у него в больнице. У Жени, видно, не хватило мужества просто по-человечески сказать мне "спасибо" и "до свиданья", объясниться со мной. Он решил всё это сделать у меня за спиной, а потом подослать ко мне журналистов, которым уже дали определённую информацию, половина которой была совершенной неправдой. То есть, о том, что мы больше не пара, я узнала от американских журналистов, у которых эта новость, естественно, вызвала огромный интерес, потому что никто не мог понять, как это могло произойти: пара только что вошла в историю как двукратные олимпийские чемпионы и тут же распалась, причём таким образом, что партнёр ни слова не сказал об этом партнёрше.

АВ: Ты говоришь, что уход Жени был для тебя неожиданным, что он с тобой на эту тему не разговаривал, не объяснялся. Но как это было возможно? Вы же в течение последних месяцев практически не расставались - подготовка к чемпионату Европы, чемпионат, затем подготовка и участие в Олимпийских Играх в Нагано, затем тур чемпионов по Америке, в котором участвовали и Усова с Жулиным? Как могла остаться незамеченной для тебя его подготовка к уходу? Неужели не было даже никаких слухов?

ПГ: Слухи, конечно, были, они пошли с самого начала чемпионского тура. Уже через месяц до меня дошли разговоры, что Женя собирается кататься с Майей. Но я им не верила, считала, что, если это так, Женя должен подойти ко мне и сказать об этом сам. Я уже привыкла, что многие люди, недовольные моими результатами, очень любят потрепать мне нервы. Моя главная задача - это фигурное катание, а не сбор слухов, поэтому я к ним не прислушивалась, но у меня есть агент в ICM, Джилл Смоллер (Jill Smaller). Где-то за неделю до конца тура она подошла к Жене и говорит: я волнуюсь за свою клиентку, Пашу, до меня всё время доходят какие-то слухи, так что скажи мне, Женя, какие у тебя планы на будущее? Он посмотрел ей в глаза и ответил, что эти слухи дошли и до него, но он не планирует кататься ни с кем, кроме Паши. Хотя тогда он уже всё знал и уход был спланирован, потому что звонки американских журналистов мне начались через три дня после окончания тура, как только в журнале Time magazine вышла статья, где были помещены его фотографии со мной и с новой партнёршей. То есть, его уход был настолько грязным, что в таком шоке я ещё не была никогда, честно тебе признаюсь.

АВ. Главной причиной ухода от тебя Платов назвал твой переезд в Лос-Анджелес и твоё решение заняться подготовкой к карьере актрисы. Какова доля правды в этом заявлении? Насколько угрожал в действительности твой переезд в Лос-Анджелес вашему профессиональному катанию?

ПГ: В профессиональном катании едва ли не все спортивные или танцевальные пары, не связанные семейными отношениями, живут в разных городах, со своими семьями. У меня сейчас идёт учёба в школе актёрского мастерства, но не для того, чтобы бросить фигурное катание, а чтобы ему помочь, чтобы, научившись чему-то от педагогов, принести полученные знания на лёд и использовать их в фигурном катании. Или, если мне поступят предложения сняться в фильме, я смогла бы изменить мнение людей, которые в Америке не любят смотреть танцы на льду. Я думаю, что если бы люди увидели меня в кино и узнали, что я не только актриса, но и двукратная олимпийская чемпионка, они бы с интересом пошли смотреть танцы на льду. Я хотела принести этому виду спорта как можно больше почитателей и любителей. Кстати, о своих планах я поставила Женю в известность ровно за год до переезда в Лос-Анджелес, сказав, что в свободное от катания время хочу учиться актёрскому мастерству. Я сказала ему, что в профессионалах нам уже не нужно будет проводить очень много времени на льду, поэтому в свободное время я хотела бы жить и учиться там. Так что он это знал. Я нашла в Лос-Анджелесе катки, где мы могли бы тренироваться и ставить программы. Я также предложила ему, что могу и сама приезжать в Марлборо или на какую-то другую базу, где мы бы собирались и тренировались. Приехали, скажем, на две-три недели или на месяц, поставили две-три программы на будущий сезон (в профессиональном спорте двух программ обычно достаточно), потом разъехались по домам, где, естественно, поддерживаем спортивную форму. Перед шоу собираемся, как это делают все профессионалы. После десяти лет совместного катания нам порой хватало трёх дней на то, чтобы скататься после месячного отдыха.

АВ: То есть, возможность кататься у вас была бы даже в том случае, если бы Платов жил в Марлборо, а ты в Лос-Анджелесе?

ПГ: Конечно, в Лос-Анджелесе много катков. Я даже договаривалась с конкретными менеджерами, которые готовы были предоставить нам лёд бесплатно - ну, может, за одно-два показательных выступления в год. И советовалась с Женей, говорила ему, что готова встречаться на той территории, которую он считает удобной для себя. Мне было всё равно где, потому что я собиралась ещё минимум пять лет оставаться в профессиональном спорте. У нас только что, после десяти лет совместного катания, появился какой-то интересный общий стиль, была куча идей и мелодий для постановки новых номеров, миллион планов. И вот так всё это просто сломать! Правда, он хотел это сломать каждый год, после Лиллехаммера. Причём не в конце сезона, а в начале. Начинается новый сезон, только мы поставим какие-то новые программы, только их накатаем - всё это безумно сложно и отнимает массу времени - Женечка ставит мне условие: или мы уходим в профессионалы, или он заканчивает кататься. Я - человек, который любит бороться и соревноваться, любит выигрывать, я его каждый год упрашивала продолжать кататься. Но он за это согласие многое себе позволял: мог, например, в середине сезона, не сказав ничего ни мне, ни тренеру, отменить показательные выступления и улететь отдыхать со своей подругой в Майами. А в 1995 году, если ты помнишь, мы за весь сезон участвовали только в одних соревнованиях - чемпионате мира. А знаешь, почему мы нигде не участвовали - ни в "Pro M", ни в чемпионате Европы?

АВ: Слышал, что Платов хотел сразу же после вашей победы в Лиллехаммере уйти в профессионалы.

ПГ: Да. Только мы выиграли в 1994 году олимпийскую золотую медаль, Женюрик собрался заканчивать фигурное катание, и я его на коленях умоляла остаться, объясняла, как это важно - продолжать кататься вместе. Мне многие звонили, говорили: да брось ты его, возьми другого, ты молодая, талантливая, сильная, у тебя ещё есть четыре года до следующей Олимпиады! А я отвечала, что мне нужно кататься с Женей. Во-первых, для наших фанов. У нас куча фанов, которые нас любят, которые ездят за нами по разным городам и странам, и я не могу их подвести, ведь они знают нас как пару Грищук и Платов, а не как одиночных танцоров. А у Жени хватает ума не обращать внимание ни на фанов, ни на партнёршу, которая ему только помогала все эти годы, ни на тренера, ни на кого, ему наплевать на всех. В 1994 году он меня зверски избил, но это мало кому известно, потому что мы это усиленно скрывали, не хотели, чтобы об этом кто-то узнал.

АВ: Как это произошло?

ПГ: На тренировке в Делавэре, свидетелями были и Крылова с Овсянниковым, и Романова с Ярошенко, и Лобачёва с Авербухом, и хореограф Сергей Фокин, и дежурные, и все работники катка. Только Линичук не было в тот день. Идёт обычная тренировка. Как обычно, идёт диалог, что-то кому-то не нравится. Я говорю Жене: что-то мне вот в этом месте неудобно, посмотри, что ты тут можешь сделать. Он говорит: это ты не так делаешь, смотри за собой. Я с ним согласилась. Тренируемся дальше - что-то опять не получается: начало сезона, новая программа. Естественно, что всё идеально быть не может - сложнейшие шаги, сложнейшая постановка, всё нужно подгонять и согласовывать. Жене что-то не понравилось, он начал мне хамить. Ну, и я ему что-то ответила. Он начал колотить меня руками и ногами по всем частям дела, включая и женские: по груди, между ног, понимаешь? Ногами в коньках, кулаками - как это может вообще мужчина поднять руку на женщину? Даже если он не выдержал и сорвался - как можно зверски в течение сорока пяти минут избивать женщину по женским частям тела?

АВ: Ты говоришь, что это было на тренировке. Неужели никто за тебя не вступился?

ПГ: Сначала все были в шоке. Все остановились, перестали работать на льду. Овсянников и Ярошенко подбежали, начали его от меня оттягивать. Он и им там двинул. Дежурные по катку сразу вызвали полицию, как только увидели, что партнёр в коньках меня бьёт. У меня рот был разбит, он меня и по лицу бил, и по груди, и по рёбрам, и между ног, и везде. Пришла полиция, хотели его арестовать, но меня все начали умолять, уговаривать: успокойся, тебе с ним кататься. Я не знала, как мне после этого вставать с ним в пару. Естественно, что у нас весь сезон 1995 года полетел насмарку, потому что как я могла вернуться к человеку, у которого не всё в порядке с психикой, не всё в порядке с мозгами? Мне было просто страшно с ним кататься. Потом прошло много времени, было понятно, что нас ждут фаны, что я не могу подвести тренера, который готовил нас к соревнованиям, помогал в постановке. Да и я свою жизнь отдала фигурному катанию, не могла ему изменить. Поэтому я наступила себе на горло и предложила: надо всё это забыть и работать дальше. Вот мы и приехали на чемпионат мира в Бирмингем - последний для нас в том сезоне шанс выступить. И подобные штуки Женя устраивал ежегодно - требовал ухода в профессионалы, говорил, что ему очень тяжело работать, что его уже тошнит от обязательных танцев, а в профессионалах можно будет ставить лёгкие номера. Я ему говорила: Жень, я понимаю, что быть в любителях тяжело, но мне это нравится и мы должны кататься, мы молодые, сильные, пока что непобедимые и полны идей. Но он постоянно повторял, что ему тяжело. Буквально на каждой тренировке он из полутора часов, как минимум, минут сорок сидел на скамеечке: то ему нужно было отдохнуть, то ботинки перевязать, то дать ногам отдохнуть - говорил, что у него колени больные. Он сидел, а я каталась вокруг одна - под музыку, без музыки, технику отрабатывала. Ему было тяжело кататься не потому, что было физически тяжело, а потому, что на самом деле ему было лень. Он никогда не ходил заниматься в гимнастический зал, всё время говорил мне, что я толстая, что мне надо похудеть. Он мне всё время это говорил, пока я один раз не возразила: Женя, а ты не думаешь, что тебе нужно было бы хоть несколько раз в неделю походить в зал, заняться физической подготовкой? А он говорит: нет, я считаю, что это тебе нужно в первую очередь похудеть. Хотя я всё время весила 50 - 50,5 кг. Это же смешно, что он не мог поднять такой вес! А в самом конечном результате получилось так, что после всего, что я работала, как лошадь, ради общего результата, всё время упрашивала его кататься и помогала ему как могла, после всего этого он, получив нашу общую премию за Олимпийские Игры, даже не соизволил отдать мне мою половину. Я лежала в лёжку больная, с сердечной аритмией в гостинице "Палас" в Москве, а он забрал всю премию и уехал отдыхать к себе домой на Украину.

АВ: Когда это было?

ПГ: Когда мы приехали на встречу с Ельциным. Я простояла всю встречу с Борисом Николаевичем в полуобморочном состоянии, после этого из Кремля нас привезли в Спорткомитет, там я просто теряла сознание. Меня увезли в гостиницу. Вечером ко мне приходили два спортивных врача - Аниканов и Лян, но ночью мне опять стало плохо и пришлось вызывать "Скорую помощь". Была жуткая аритмия, были жуткие проблемы с сердцем, плюс переломанная рука, с которой я выступала все Олимпийские Игры. За три дня до отъезда на Олимпиаду я сломала кисть левой руки и не могла подвести ни партнёра, ни тренера, поэтому не пошла делать снимки, хотя и знала, что у меня там, скорее всего, перелом. Не пошла, чтобы, во-первых, не расстраивать себя, и, во-вторых, не подвести партнёра и тренера.

АВ: Вы прокатались вместе почти десять лет. За эти годы ваши отношения то улучшались, то ухудшались - дружба, вражда, любовь, снова дружба и снова вражда... Как ты думаешь, что побудило его уйти от тебя именно сегодня, когда сбылась его давняя мечта уйти в профессионалы, когда все его муки кончились и стало возможным зарабатывать большие деньги, катая лёгкие программы?

ПГ: Потому что он не мог больше пережить то, что я - очень работоспособный человек. Он не мог пережить этого потому, что ему было лень много работать и он просто, наверное, устал бороться с мыслью, что в плане физическом ему никогда не будет со мной легко. Он всё время хотел отдыхать, ставить лёгкие номера, кататься медленно, никуда не торопясь, не особо затрудняясь. Например, он хотел, чтобы в наших программах было мало поддержек, хотя я считаю, что наши номера должны быть сложными, на уровне двукратных олимпийских чемпионов, а не на уровне юниоров, которые только позавчера встали в пару. Женя, наверное, просто понял, что ему нужна какая-то партнёрша, которая будет кататься так же медленно, как он или будет так же мало работать, как он, никто не будет просить его остаться на льду ещё на полчаса или взять дополнительную тренировку. А будет так, как он скажет. Захочет внезапно взять отпуск - и все поедут в отпуск. А если бы он предложил взять отпуск мне - я бы сказала: нет, давай лучше ещё поработаем, поставим ещё одну программу отработаем её, а уж тогда возьмём отпуск.

АВ: Уход Платова трудно понять потому, что он должен был бы соображать: большие деньги он может заработать только в паре с тобой, ведь двукратными олимпийскими чемпионами стала пара Грищук - Платов, а не один из вас. В паре с Усовой ему такие деньги никто не предложит. Неужели его не интересуют деньги? Или он настолько не любит трудиться, что готов согласиться даже с гораздо меньшими гонорарами?

ПГ: Я не думаю, что он не любит деньги, просто он не любит работать и лучше получит меньше, зато будет всю жизнь красиво отдыхать - без напряжения, без усилий, без стресса.

АВ: Итак, на профессиональном льду появляется новая танцевальная пара Майя Усова и Евгений Платов. А что будет делать Паша Грищук?

ПГ: Паша Грищук хочет продолжать кататься ещё больше, чем она хотела до этого, потому что, во-первых, мне очень обидно, что со мной так поступили. У меня никогда, никогда не было мысли прекратить кататься. У меня всегда был миллион идей в голове, я хотела ставить новые интересные номера и собиралась кататься в профессиональном спорте ещё как минимум пять-шесть лет. Но так сильно, как я хочу кататься сейчас, я не хотела кататься за всю свою жизнь. Я даже готова была бы, наверное, встать в пару с новым партнёром, скататься с ним и подготовиться к следующей Олимпиаде. У меня были уже даже такие мысли.

АВ: Мысли интересные, и в связи с ними вопрос: а с каким партнёром, ведь рядовой фигурист тебе вряд ли подойдёт! Да, не говоря уже о мастерстве, он должен быть достаточно высоким, а сегодня в мире танца на льду мужчин с такими фигурами почти не осталось!

ПГ: Я человек очень работоспособный и буду подыскивать себе партнёра, который будет готов работать, как я. Я верю в то, что я человек очень талантливый, очень работоспособный, очень целеустремлённый и если я найду в кратчайшее время такого же партнёра, я считаю, что всё возможно. Я человек профессиональный. После того, как я выиграла две олимпийских медали, я знаю, как нужно работать, чтобы дойти до олимпийских медалей и чтобы их выиграть. Я знаю, что сейчас мне, может быть, придётся работать больше, чем я работала до этого, так как это будет что-то новое, что-то другое. Это, может быть, будет другой стиль, другой партнёр и так далее. Но я готова к этому.

АВ: У тебя уже есть кто-то на примете?

ПГ: Пока нет, я ещё думаю.

АВ: А если не найдёшь - возьмёшь юниора на вырост?

ПГ: Тогда придётся открывать новый вид спорта: одиночные танцы на льду.

АВ: Из более или менее подходящих тебе партнёров можно было бы назвать Самвела Гезаляна - он и рослый, и неплохо катается, но трудолюбие никак нельзя назвать одной из черт его характера. А как бы ты отнеслась к мысли попробовать встать в пару со своим бывшим главным соперником Александром Жулиным, который тоже остался без партнёрши?

ПГ: Шесть лет тому назад у нас с Сашей были какие-то отношения и это помогло мне узнать, что он за человек. Я считаю, что Саша прекрасный фигурист и прекрасный хореограф. Это, конечно, была бы неплохая идея, но я должна всё это обдумать.

АВ: Но в принципе, такой партнёр тебе бы мог подойти?

ПГ: Я думаю, что да, подошёл бы. Или, может быть, Кристофер Дин.

АВ: А как развивается твоя карьера актрисы, ты уже поступила в школу актёрского мастерства?

ПГ: Да. Я уже давно беру частные уроки актёрского мастерства и американского языка и, естественно, буду продолжать этим заниматься. Я считаю, что это огромная помощь моей работе на льду, что научиться актёрскому мастерству и принести его на лёд - гениальная идея. Этого ещё никто не делал. Я считаю, что актёрское мастерство поможет мне найти новое видение танца на льду.

АВ: У тебя в Голливуде есть свой агент?

ПГ: Да, и я даже снялась в телевизионном шоу. Называется "It's a pilot", "Чёрный скорпион". Я играла там террористку.

АВ: Русскую?

ПГ: Европейскую. Там не сказано, русская или нет. Европейская террористка.

АВ: Убила кого-нибудь?

ПГ: Нет, это шоу - типа комедии для молодёжи. Там и террористы, и клоуны, и какие-то инопланетяне. У меня, конечно, была маленькая роль, потому что это было в первый раз, я только начала заниматься. А сейчас меня включили в съёмочную группу фильма Джеймса Стробэка. Это будет фильм о конфронтации белых и чёрных американцев. Стробэк уже заканчивает сценарий и должен скоро прислать мне один экземпляр. У меня там роль со словами. Фильм будет сниматься в Нью-Йорке, но ничего страшного нет, я думаю, что съёмки отнимут у меня от работы дней пять, максимум неделю.

АВ: Актёрская карьера в Голливуде, профессиональное катание, в основном, тоже в Америке, но ты, кажется, потихоньку запускаешь корни и в Германии. Это правда?

ПГ: Да, потому что в Германии у меня семья - мама, тётя, бабушка, собака Ванечка, самые близкие друзья - ты, например. Так что Германия - это мой второй дом, но пока я была в любительском спорте, мне очень редко удавалось в него попасть. Я надеюсь, что сейчас, в профессиональном, смогу чаще здесь бывать.

АВ: И, заканчивая наш разговор, традиционный вопрос: каковы твои планы на будущее?

ПГ: Преодолеть боль, которую нанёс мне Евгений Платов, восстановить дома, в Германии, силы, и продолжать фигурное катание, но уже с новым партнёром. Таковы мои планы на самое ближайшее будущее.

Примечание автора: во второй половине августа Паша Грищук встала в пару с Александром Жулиным. Они уже подготовили первую программу и катаются поочерёдно то в Денвере, то в Лос-Анжелесе.

"Спорт-калейдоскоп" № 9, август 1998    http://www.arthurwerner.narod.ru/pasha2.html