Несколько слов, вводящих в курс дела. Лиллехаммер, год 94-й. Оксана Грищук и Евгений Платов становятся преступниками: они нарушают главный закон ледового танца — и вторые станут первыми, — закон очередности. Здесь, в Лиллехаммере, и четвертые стали первыми. На предыдущих Играх в Альбервилле дуэт Оксана Грищук — Евгений Платов четвертые вслед за Майей Усовой и Александром Жулиным. После этих Игр первые два дуэта — Марина Климова и Сергей Пономаренко, Изабель и Поль Дюшене — ушли в профессионалы и олимпийский Лиллехаммер в соответствии с законом должен был стать градом золотым для Усовой и Жулина. Но за много лет все уже пресытились классическими четырехминутными балетами, а рок-н-ролл Грищук и Платова вывел танец на льду в иное измерение, стал своеобразным выплеском застоявшейся энергии. И даже консервативные судьи, подхваченные свежим ветром "революции" и сраженные безупречной техникой их танца, не посмели наказать "незаконопослушников", более того, наградили их золотом.

Нагано, год 98-й. Окрыленные безнаказанностью, Грищук с Платовым вновь преступают черту закона — впервые в истории спортивного танца становятся двукратными олимпийскими чемпионами. Дуэт Усова — Жулин многие к этому времени уже успели позабыть — после Игр в Лиллехаммере они, проглотив обиду на судей и соперников, ушли в профессионалы. И в это же самое время Майя Усова "срывает кулисы" и через журналистов раскрывает тайну своей личной жизни: на протяжении 17 лет муж и партнер Александр Жулин избивал ее, а Оксана Грищук, якобы закрутив с Александром Жулиным грязную интрижку прямо во время Игр в Лиллехаммере, отняла у нее не только мужа, но и золотые олимпийские медали. Но никто не знает, что важнее для человека, всю жизнь идущего на золотой блеск: муж или медали? Оксана Грищук все время, пока Майя Усова "обнажалась", излагая свою версию, молчала. Но, когда волна зрительского презрения и негодования накрыла ее с головой, она все же решилась "сорвать кулисы".

Высокий блондин в черных ботинках. Мальчиков в нашей стране, так уже исторически сложилось, намного меньше, чем девочек. И найти спутника жизни сценической не легче, чем спутника жизни. Оксана осталась совсем одна, и тренер Наталья Линичук сбилась с ног в поисках достойного партнера для талантливой девочки. В это же самое время у другого тренера, Натальи Дубовой, пропадал (что очень большая редкость) мальчик. После долгих телефонных переговоров два одиночества встретились в доме у Дубовой и с первого взгляда поняли, что созданы для любви. Ледовой.

"Это был Женя Платов, про которого я слышала, что он очень яркий, талантливый фигурист. Я немного волновалась, когда шла домой к Дубовой, — в то время она была "королевой" танцевального мира. Но на улице меня встретил Женя с радостной улыбкой; протянул мне руку, и сразу стало легко и просто. Так бывает, когда встречаются близкие по духу люди". Итак, Платов уводит Грищук к Дубовой, в группе которой катается Он — высокий блондин в черных фигурных ботинках. Саша Жулин. Но Грищук не до любви вообще, не до него в частности, у них с Женей есть только работа. "Мы с Женей работали по три тренировки в день на льду, плюс две в зале. Ни первая пара, Марина Климова и Сергей Пономаренко, ни вторая — мистер Жулин со своей женщиной — не могли себе этого позволить в силу физических возможностей: мне же было всего семнадцать. Женя чуть старше. "Эта женщина возненавидела меня сразу — она же не слепая, видит, что молодая пара движется вверх, перешагивая не через ступеньку, а через семнадцать ступенек. В августе мы с Женей начали кататься, а через 4 месяца уже были призерами Союза и в шестерке сильнейших мира и Европы. Ее трясло от нашего прогресса, она не здоровалась со мной, старалась задеть, оскорбить. Сплетни как снежный ком катились за мной по следам. Доходило до смешного: моя тетя вышла замуж за иностранца и уехала в Германию, а эта женщина стала создавать группу ненавистников капитализма и постоянно твердила всем, что мы — фашисты и перебираемся на свою историческую родину".

— И вы решили отомстить ей, закрутив роман с ее мужем Александром Жулиным...

— О какой мести может идти речь, если я вообще считаю, что хуже мести может быть только убийство. Просто несмышленый, чистый и абсолютно наивный ребенок, которому только что исполнилось 18 лет, влюбился по уши. Первый раз в жизни. Напомню, что к этому времени, это был 90-й год, они оставались мужем и женой только по документам, впрочем, как и по сей день. Им очень удобно так. У мистера Жулина была уже другая женщина, и он, естественно, жил не вместе с Усовой. Правда, его герлфренд, известная фигуристка, была замужем и их роман не был продолжительным. Так что расставим все точки над "i" — семью я не разбивала, и первый шаг к нашим отношениям сделала не я. Мистер Жулин разыгрывал из себя влюбленного Ромео, разыгрывал очень искусно, и я, хоть и избегала его долгое время, как дурочка потеряла голову от любви. Настолько он был великолепен в этой роли, просто неотразим. Я же в то время понятия не имела, как строятся отношения между мужчиной и женщиной. Я никогда не видела этого: у меня не было папы, и с шестимесячного возраста меня воспитывали бабушка с мамой. О настоящей любви только в книжках читала, а мистер Жулин тогда словно сошел с их страниц: красивый, галантный, заботливый, нежный... В знак нашей помолвки подарил мне обручальное кольцо.

— Майя Усова сказала мне в интервью, что это ее обручальное кольцо.

— Это ложь. Кольцо мистер Жулин купил специально для меня в Сан-Франциско. Торжественно надел мне его на палец и тут же попросил снять, чтобы никто не видел его до официального дня бракосочетания. Он переехал ко мне жить и вскоре поставил условие: или он, или фигурное катание. Он мечтал о жене-домохозяйке, которая сутками пекла бы пироги и рожала одного ребенка за другим.

— Но на такие жертвы — бросить фигурное катание — вы пойти не могли даже ради принца со страниц любовных романов?

 — В том-то и дело, что пошла на эти жертвы, осталась сидеть дома и научилась печь пироги. А мистер Жулин продолжал кататься вместе с этой женщиной и сутками пропадал на льду. Я часто плакала, чувствуя сердцем, что что-то не так, но я так любила... Единственная радость, давшая мне тогда силы, — известие о том, что у меня будет ребенок. Это невероятное ощущение не передать словами. Женя Платов узнал об этом и окончательно убедился в том, что на лед я теперь не вернусь. Он встает в пару с Таней Навка. Но мне было все равно, для меня уже не существовало ничего и никого, я жила только ради мистера Жулина. Месяца через два мистер Жулин со своей женщиной уезжает в Америку, якобы на показательные выступления. Женя с Татьяной Навка должны вылететь вместе с ними, так как тренер Дубова уже ждет их там. Но в последний момент Женя решает больше не кататься и не едет в аэропорт. Навка улетает одна. А еще через неделю в моей квартире раздается телефонный звонок, пугающий ночной звонок. Эта женщина, не скрывая своей радости, сообщает мне, что у мистера Жулина роман с Таней Навка. Женщина звонит мне каждую ночь и во всех подробностях сообщает, как Навка с мистером Жулиным гуляют, как во время обеда ножками под столом играют, как обнимаются и как целуются. Я сходила с ума, просто теряла рассудок, а через несколько дней потеряла ребенка — мистер Жулин позвонил и сказал, что навсегда остается в Америке. Для меня было потеряно все: вера в людей, в любовь, в себя... Мне не хотелось жить. До Жени Платова дошли слухи о том, что со мной происходит, и он приехал ко мне. Когда я открыла ему дверь, он потерял дар речи — такая я была "красавица". Мы с Женей приняли решение возвратиться на лед и успели до чемпионата мира набрать форму и стать вторыми на нем.

— А что же мистер Жулин?

— А мистер Жулин со своей женщиной согласно очередности стали первыми. А если серьезно, то он сделал вид, что ничего не произошло. Все окружающие говорили раньше, что его любовь ко мне — всего лишь спектакль, так и оказалось. Эта чудовищная инсценировка была разыграна мистером Жулиным только для того, чтобы убрать нашу пару с их дороги к медалям. Он никогда меня не любил, не хотел никаких детей, ему и его женщине нужно было просто разбить главных соперников любым, даже самым циничным способом. Эта женщина была режиссером всего спектакля. Надо признать — гениальным режиссером.

— Но, может, вы все-таки преувеличиваете? У меня, например, в голове не укладывается, что ради достижения цели, пусть даже цели всей жизни, можно поделиться собственным мужем?

— Да эта женщина может пойти на все, если кто-то стоит на ее пути. Она радовалась смерти олимпийской чемпионки Людмилы Пахомовой, потому что ее ученики Наталья Аненко и Генрих Сретенский были основными соперниками их пары. Ведь без тренера невозможно продержаться в лидерах, и на первом же после смерти Пахомовой чемпионате страны Аненко и Сретенского, беззащитных, убитых горем, выкинули с корабля, и им пришлось уйти в профессионалы. Эта женщина сама же в интервью вам призналась, что ей было так хорошо в Москве, что она даже забыла мать, потерявшую мужа, не писала, не звонила ей. Она даже не знает, где могила ее отца. Она и тренера своего забыла, который вырастил ее и воспитал как дочь. Да что мне добавить, если она сама признается, что мистер Жулин сказал про нее ее собственной матери: "Ваша Майя очень злая".

Хождение по тренерам — как хождение по мукам

— Ваш дуэт тоже ушел от Дубовой к Линичук. Причиной вашего ухода была Майя Усова?

— Конечно! Я уже не могла оставаться в одной группе с мистером Жулиным. Но в то же время я была не одна, а с Женей, который катался у Дубовой давно и считал ее своим учителем. Но Женя, почувствовав мое состояние, сам предложил мне уйти от Дубовой к Линичук, правда, мы не знали, как сказать об этом самой Дубовой, чтобы ее не обидеть. И здесь, как это часто бывает, вмешался случай. Это был самый страшный день в моей жизни. Мы с Женей жили в доме у Дубовой в Америке, и как-то поздно вечером, когда я уже засыпала, дверь моей комнаты с грохотом слетела с петель: на пороге стоял муж Дубовой — Семен Билецгейман, который что-то орал матом. Следом за ним вбежала сама Дубова со словами: "Мерзавка, предательница..." Она схватила меня за волосы и с силой ударила головой о дверной косяк, Билецгейман тоже начал меня бить. Сильнейший удар внезапно обрушился на мое лицо, кровь фонтаном хлынула из носа, заливая все вокруг меня, я почувствовала дикую боль — у меня отломился кусок правого переднего зуба. Я упала на пол, но он продолжал меня бить ногами, я лежала скрючившись, мне было трудно дышать... Вдруг Билецгейман выскочил из комнаты, но через секунду вернулся с большим кухонным ножом, нагнулся над моим лицом и закричал: "Я тебя убью, убью!" Я не могла понять, что происходит. Мне казалось, что я сейчас умру от боли, но, к счастью, я только потеряла сознание. Соседи, разбуженные моим плачем и криками, вызвали полицию, которая, приехав, предложила мне написать заявление. Я, естественно, отказалась, потому что боялась, что если их посадят в тюрьму, то, выйдя из нее, они убьют меня точно. Почему же они начали избивать меня? Оказывается, Женя, когда я разговаривала по телефону с мамой, сказал им о нашем уходе, и они, выбрав удачный момент, когда он ушел по своим делам, пришли ко мне разбираться. Они понимали, что этот уход в большей степени связан со мной и выместили на мне всю злость. Женя был в шоке, увидев, что они со мной сделали: сотрясение мозга, сломано ребро, сине-фиолетовое, даже черное от побоев тело. Утром мы с Женей уехали к Линичук.

 — Она приняла вас без всяких обид на вас за уход к Дубовой?

— Я всегда считала Линичук своей второй мамой, она была со мной практически с самого детства, и, конечно, для нее мой уход к Дубовой был чем-то вроде предательства, но она приняла меня обратно, не высказав ни малейшего слова упрека. От пережитого стресса у меня ничего не получалось, я, не переставая, рыдала во время тренировок, а она оберегала меня, находила нужные слова, отдавала мне свою душу. И наградой за все пережитое нам были золотые олимпийские медали в Лиллехаммере.

— И тем не менее, несмотря на всю свою любовь к Линичук, вы от нее вновь уходите?

— К Олимпиаде в Нагано в группе Линичук появились еще одни лидеры — Анжелика Крылова и Олег Овсянников. Они стали фаворитами Линичук, наверное, еще и потому, что мало кто верил в наш успех на вторых Олимпийских играх, ведь такого в истории спортивного танца еще не было. И мы с Женей ушли к Татьяне Тарасовой.

— Татьяна Тарасова помогла вам, и вы совершили невозможное — второй раз выиграли олимпийское золото...

— Золото мы выиграли, но я никогда не думала, что Тарасова такой неискренний человек. Прямо перед играми она дала мне на подпись чистую бумажку, естественно, я не глядя ее подписала, а потом выяснилось, что я по ее воле перешла из "Динамо" в "профсоюзы". Мне было неприятно, что мною так манипулируют, но Тарасова сказала, что "профсоюзы" меня поддержат, дадут премию, лед оплатят, ведь перед Олимпиадой мы с Женей за все платили сами. Одним словом, наобещала мне, как и своему распавшемуся театру, золотые горы. Когда мы после Олимпиады прилетели в Москву, я сразу же свалилась с температурой 39 и лежала пластом в гостинице. Вдруг звонит Тарасова и говорит, что нужно идти на церемонию награждения к Ельцину. Стояла у президента, а в глазах звездочки плыли, так было плохо. Там Тарасова сказала, что я должна прийти к начальнику "профсоюзов" и добиться денег для нее и для себя, потому что всем спортсменам тогда задержали премии от Олимпийского комитета России. И я ходила выбивать для нас деньги. Наконец-то выдают конвертик, в котором то ли 800, то ли 900 долларов вместо обещанных 60 тысяч, и говорят, что больше денег нет. А позже я узнаю, что эти деньги кем-то уже получены. Кем? Тарасовой. В это же самое время Жене Платову в ЦСКА выдали премию — 50 тысяч долларов. Я звоню Тарасовой и говорю: "Татьяна Анатольевна, не кажется ли вам, что это была наша общая победа с Женей и премия должна быть поделена, так как мне вообще ничего не дали?" Но Тарасова сказала, что она не намерена обсуждать со мной эту проблему. Я не выдержала этого напряжения, и ночью у меня произошел сердечный приступ. Ко мне приезжали подряд три "скорые", и после последней кардиограммы было принято решение везти меня в больницу. Слава богу, что в Москве живет мой постоянный спаситель — динамовский врач Радимир Лян. Он не отходил от меня ни на минуту и поставил на ноги.

 — Странно, что после такой блестящей победы, в которой есть и заслуга Тарасовой, ваши отношения носили такой характер...

 — Она всегда хотела, чтобы ученики продолжали ей платить еще и в профессионалах, как, например, она требовала этого от Ильи Кулика, поставив ему условие, чтобы он четыре года после Олимпиады отдавал ей определенный процент от заработка в профессиональном катании. Но, естественно, ни он, ни мы этого делать не собирались, потому что так не делает никто.

— Вообще, если продолжить тему ваших плохих отношений с Усовой, то, может быть, все дело в Саше Жулине, который был для нее самым близким человеком?

— О какой близости может идти речь, если она сама признавалась, в том числе и вам, что все семнадцать лет, которые они были вместе, он ее избивал! Она же вышла за него замуж по настоянию тренера. Их брак не по любви, а по расчету... Так что мистер Жулин тут ни при чем, просто эта женщина не может простить мне того, что я в честной борьбе выиграла золото Олимпиады, а ее мечта стать королевой так и осталась несбыточной. Мистер Жулин уже давно живет с Таней Навка, но она продолжает преследовать меня, посылает проклятия на автоответчик, распускает сплетни. А перед Играми в Нагано приехала в маленькую деревушку Мальборо, где мы с Женей тренировались. Отслеживала каждый мой шаг, названивала общим знакомым, придумывала про меня небылицы. Я знаю, что этой женщине хорошо только тогда, когда плохо мне. Она делает все, чтобы уничтожить меня морально. А после того как она отняла у меня мою вторую настоящую любовь, я подумала: "Лучше бы ты убила меня, чем мучить так всю жизнь".

— Этой второй любовью был, как говорили, очень богатый, но очень старый американец?

— Господи, эта женщина всех судит по себе. Если она спит с мужчинами ради карьеры, денег, бриллиантов и не видит в этом ничего грязного и пошлого, то это не значит, что все остальные настолько же слепы и аморальны. Майкл Коллинз, с которым я была счастлива два с половиной года, не старый больной американец, как об этом говорила та женщина, а молодой человек 27 лет. Кстати, бойфренду Усовой 69 лет, но, может, для нее он молодой, а Майкл старый? После всей этой истории с мистером Жулиным я уже не верила, что смогу полюбить снова, не верила мужчинам, и мне казалось, что внутри меня от той боли все сгорело дотла и новому чувству негде родиться. Но, увидев глаза Майкла во время признания в любви, я сердцем почувствовала, что он не врет. Через какое-то время он пригласил меня к своим родителям — они захотели познакомиться со мной. Правда, отец Майкла меня уже знал, впрочем, как и я его, потому что он сам (Том Коллинз) директор известнейшего профессионального шоу фигуристов. Из-за этого мне было еще страшнее идти к ним в дом, но страхи оказались напрасными: меня очень тепло приняли. С этого дня мы с Майклом расставались только в зимний сезон — на время моих выступлений на чемпионатах мира и Европы. И даже в разлуке мы оставались вместе, потому что Майкл звонил мне по пять-шесть раз в день. Разговаривали часами. Но как-то, вернувшись с турнира, я заметила, что он отдалился от меня. Спросила, что случилось, и вдруг Майкл начал задавать вопросы о моей прошлой жизни, об истории с мистером Жулиным. Я сразу поняла, откуда дует ветер, и сказала ему: "Давай сядем и серьезно поговорим, я расскажу тебе правду, потому что не хочу, чтобы между нами оставались темные пятна". Мне показалось, что Майкл мне поверил, но потом на него началось давление со стороны отца, ему донесли эти же слухи. В конце концов мы поняли, что быть вместе, когда не веришь любимому человеку, нельзя. И расстались.

..."Какое же должно быть горе, чтобы так безутешно рыдать? У этой маленькой девочки уже нет сил на слезы", — делилась впечатлениями со своим спутником дама, сидевшая за соседним столиком в кафе, где мы встретились с Оксаной. Она "сорвала кулисы", разделяющие жизнь и сцену. С трудом. Кулисы — тяжелые, она — хрупкая и нежная. Почти ребенок. И все-таки: когда кончается жизнь и начинается игра, когда кончается игра и начинается жизнь? Лос-Анджелес.